Меню
12+

«Знамя», общественно-политическая газета Пермского края

23.08.2018 10:21 Четверг
Если Вы заметили ошибку в тексте, выделите необходимый фрагмент и нажмите Ctrl Enter. Заранее благодарны!

Комсомол в моей жизни (№29)

Комсомол – яркая страница истории нашего государства, неотъемлемая часть жизни старшего поколения, это молодость, неуёмная энергия, любовь и светлый взгляд в будущее, полный надежды на счастье.

Юбилей комсомола, который отразился на страницах и нашей газеты, всколыхнул душу комсомольцев эпохи социализма, у многих возникло желание поделиться воспоминаниями. Предлагаем вашему вниманию рассказ нашего выдающегося земляка Игоря Владимировича Юркевича.

Продолжение, начало в № 27 от 13 июля 2018 г. и № 28 от 20 июля 2018 г.

Фотоархив к циклу статей по ссылке

Реалисты и романтики

Вспомнилась поездка на комсомольскую стройку Усть-Илимской ГЭС. Тридцать комсомольских секретарей Красноярского края прожили на строящейся электростанции три дня. Первый день – встречи, второй, третий – работа в котловане ГЭС.

– Кто они, эти строители? – задавался вопросом я. – Реалисты, за длинным рублём прибыли, или романтики – «за запахом тайги», приключениями?

Были, разумеется, и первые, и вторые. Всюду ощущалась неиссякаемая энергия и трудовой порыв молодых первопроходцев. Молодёжи свойственна мечтательность и устремление в будущее. Дикую природу таёжных речных просторов разбудили громкие голоса, шутки и смех, задорные песни, шум тракторов, машин и кранов. На таёжной реке тысячи палаток, тысячи молодых строителей. «Пахнут хвоей зелёные звёзды тайги и вполголоса сосны читают стихи!»

Мы разучили новую песню на слова поэта Танича:

«Живём в комарином краю и лёгкой судьбы не хотим!

Мы любим палатку свою – родную сестру бригантин.

Горит по ночам керосин на палубах всех бригантин.

И снова вперёд, как парусный флот, палаточный город плывёт!»

«Какая замечательная молодёжь! – с этими яркими впечатлениями я уезжал домой.

25-тысячники

За годы работы в комсомоле запомнились командировки по заданию райкома партии в проблемные колхозы. Установка одна: поднять надои молока и остановить падёж скота. А как это сделать – никто не знал. Установка партийных секретарей: ищите причины на месте. А как искать дополнительный фураж, сено? Они ведь не клады, занесённые сибирскими снежными метелями!

– Проводите беседы с доярками, животноводами, бригадирами!

Проводим. Доярки в ответ:

– Дайте корма, и надои пойдут вверх!

Все годы был участником кампании по направлению коммунистов из городов на работу в село председателями колхозов. Были, разумеется, и правильные решения. Приходил человек из города, бывалый, умный, знающий, и хозяйство стремительно менялось. А формальный подход к кандидатуре председателя приводил к обратному результату.

В Нижне-Ингашский район приехало восемь «25-тысячников» – так называли в то время этих руководителей хозяйств. С двумя из них сошёлся близко за время работы в комсомоле.

Второй 25-тысячник, Петров Семён Николаевич, тоже был из Красноярска, работал в облпотребсоюзе, член партии с 1941 года. Коммунистом стал в окопах, когда защищал Москву. Спокойный, рассудительный, башковитый, со стрункой предпринимателя. На собрании колхозников он прямо заявил:

– Не ждите, я от вас не убегу! Это во-первых. А во-вторых, заставлю всех работать! Получать будете не только по трудодням, но и деньги. Бездельникам и лодырям объявляю войну!

За три года хозяйство «Красный партизан» поднялось с коленей и стало одним из лучших в районе. Крестьяне поверили Петрову и стали работать охотно и с инициативой. Это они подсказали председателю, где можно в тайге найти не учтённые сенокосные угодья. Кормов стало больше, и скота соответственно. Из стариков была образована бригада охотников. Зимой они уходили в тайгу за пушным зверем. Дорогие шкурки лесных зверей регулярно стали появляться на витринах, прилавках модных магазинов города Красноярска.

Грибная жатва

Семён Николаевич внимательно пригляделся к жизни селян: где заработать дополнительно деньги? И обнаружил! Летом, ближе к осенним туманам, на лесных покосах среди берёз-красавиц произрастало много отличных груздей. Живя на станции Тинской, я убедился в одном: сибиряки не признают многие грибы за съедобные. Они предпочитают собирать только белые грибы и грузди. Груздь, крупный, упругий и душистый, – главный гриб у сибиряков-гурманов. И заготавливают его люди много и с запасом. В хорошие годы они засаливают десятки вёдер – и себе хватит, и продать можно. А потом по всей железной дороге от Красноярска до Иркутска на станциях бабушки выходят к поездам с отборными солёными грибами и отварной картошкой.

– Спробуйте наших грибочков, – зазывают они пассажиров. – Покупайте, всего один рубль! Не пожалеете…

По призыву председателя колхоза бригады старушек, школьников уходили в леса, собирали грузди и сносили на приёмные пункты. Вовремя подходил транспорт, лесная продукция грузилась и доставлялась на центральную усадьбу. В столовой грибы обрабатывались и солились в огромные бочки. И пошёл ингашский груздь в город на прилавки магазинов, базаров, а также в столовые и рестораны. И опять дополнительные рубли поступали в колхозную кассу.

Таёжный кулак

Но это ещё не всё. На излёте лета бригада мужчин уходила в тайгу на заготовку кедровых орехов. Дополнительно открыли две пасеки, прикупили племенной скот, приобрели две автомашины «ГАЗ-53». Коровы повысили надои молока. На центральной усадьбе с помощью населения построили Дом культуры.

Много времени председатель колхоза уделял молодёжи – её работе, отдыху, семейному положению. Отправляя молодых людей на службу в армию, он говорил убедительно и конкретно:

– Сынки! Служите хорошо! Мы все вас будем ждать. А как вернётесь домой, я вам твёрдо обещаю: если в течение года после дембеля женитесь – дом вам построю и корову дам. А если промедлите и только на второй год семью создадите, дом будет, а коровы нет! Женитесь на наших девушках! Наши девушки – самые лучшие! А если за два года не женитесь – стоит к вам приглядеться! Или с рюмкой подружился, или бобылём жизнь коротать думаешь. Это ненормально! Хочу, чтобы вы были отличными работниками и отличными семейщиками. Правильно наши бабы говорят: «Если мужик в семье порядка навести не может, то и в работе никудышный руководитель и работник!

При личной встрече с Петровым я спросил:

– Откуда такая предприимчивость?

Петров задумался и сказал вполне серьёзно:

– Во-первых, я из облпотребсоюза. Люди там инициативные и предприимчивые. Дед мой, Петров Лука Матвеевич, до революции был купцом. В 1945 году я служил в военной комендатуре Берлина и пригляделся к немецким порядкам, мелким предпринимателям. Поразительно: в годы войны они сумели сохранить свои предприятия, выжили, несмотря ни на что! Вот я и подумал: мы, русские, не хуже немца. Так и здесь, в нашем колхозе, люди живут столетиями по привычке, как деды и прадеды, не знают, что ходят по деньгам! Растолковывал я колхозникам: так жить нельзя! Поверили, пошли за мной. Это меня и радует. Будут у нас ещё победы и приятные сюрпризы! И думаешь, мою работу оценили? – он кивнул в сторону райцентра. – Первый при последней встрече предупредил: «Кулак ты таёжный! Осторожней на поворотах! Из седла вылетишь! Соблюдай законность, от себя греби! А то напущу на тебя прокуратуру!» Обидно стало. Я человек, а не тварь, законом гонимая. Пошли в столовую. Повара-комсомольцы нас борщом покормят, солёные фирменные грибочки с ледника принесут!

Фольклорная личность

И ещё об одном председателе колхоза «Красный хлебороб» Жерносеке Терентии Романовиче. Он один из опытных председателей. Десять лет рулит хозяйством и десять лет никаких движений ни вперёд, ни назад. Оплата по трудодням, как у всех. А вот за последний год в хозяйстве начались перемены – у колхозников в кармане лишняя копейка завелась. Всё дело в том, что Жерносек подружился с узбеком Заффаром. По совету последнего Жерносек образовал две бригады мужиков по заготовке леса-тонкомера. Древесина прямым ходом уходила по железной дороге на шахты юга. На каждом пленуме Жерносеку «промывали косточки», ругали, что он спекулирует колхозным лесом, а сельское хозяйство в глубокой яме.

– А как я с колхозниками буду расчёт вести по итогам года? Пустыми трудоднями?! Неужели мои крестьяне хуже других?

Ругать ругали, а с работы не освобождали – и так в районе дефицит руководящих кадров. И Жерносек понимал: дальше колхоза его не пошлют! Терентий Жерносек в масштабе района был незаурядной личностью. О нём в словесном фольклоре ходило много удивительных историй. Вот одна из них.

В двадцатые годы Терентий работал агентом по закупке зерна у населения. В стране НЭП. Государство просит у крестьян продать зерно, чтобы накормить город. Но частники-хлеборобы неохотно отдают хлеб. И Жерносек на встречах с мужиками разыгрывал яркие психологические спектакли. Представьте большую сибирскую избу, сколоченную из огромных сосновых брёвен. Внутри никакой штукатурки, не принято это было у крестьян: изба не дышит, не хватает свежего воздуха. Между брёвнами торчит мох для утепления. Изба забита местными под завязку. Одни смолят махорку, другие ждут, что скажет уполномоченный из района.

– Надо сдавать хлебушко, граждане мужики! Пуда по два с каждого хозяйства, – начинает Жерносек.

– Нетути хлебушка, сами голодаем!

– А зря вы не хотите помочь советскому государству. Оно вам в трудную минуту всегда поможет – пожалеет и защитит. А может и наказать. Дай-ка я поговорю по телефону с Красноярском: что об этом начальство думает? – Он достаёт из сумки телефон и вилку втыкает в моховой паз между брёвнами: – Але, але, Красноярск! Дайте мне Ивана Ивановича! Здравствуйте, Иван Иванович! Что делать мне? Крестьяне хлебушко не сдают! Позвонить в Москву, в Верховный Совет? А там к кому обратиться? К самому Калинину? Всё-всё, я понял! До свидания! Але, але, Москва! Михаил Иванович? Здравствуйте! На проводе Красноярский край, Нижне-Ингашский район, деревня Назарова, заготовитель Жерносек. Что мне делать? Мужики зерно не сдают! Арестовать их за саботаж? Понятно! Будет исполнено! До свидания. Слышали, мужики?

Изба загудела:

– Дадим хлебушка поманеньку, некуда деваться!

На родину!

Райком КПСС и райисполком Нижне-Ингашского района девять месяцев из двенадцати работали в авральном режиме. Весна – срочно остановить падёж скота, посевная; лето-осень – битва за урожай, заготовка кормов; зима – плавное вхождение в зиму животноводческих ферм. И так из года в год. К этим «срочным» мероприятиям подключили и комсомол. Я понимал тупиковую ситуацию в сельском хозяйстве, про себя осуждая демагогию начальников-коммунистов. А позднее я понял, что демагогия и стиль работы в районе формируются не в низах, а в верхах, от самого генерального секретаря и его окружения. Когда мне от такой бесполезной работы становилось грустно, я заводил мотоцикл и говорил Крачкову Володе: «Я в первичке!» Езда на мотоцикле, окружающая природа, а затем товарищеские искренние встречи с молодёжью сглаживали, а то и напрочь снимали напряжение и горечь обид и неудач.

Если с райкомом партии у меня и возникали трения, то в Красноярске комсомольские секретари были обо мне прекрасного мнения. В дальнейшем намечалась отличная перспектива – уехать в крупный промышленный город Красноярск и продолжить карьеру комсомольского работника. Но у меня выработалось за последние два года противоположное решение: в этой системе не оставаться, несмотря на радужные перспективы. Если остаться – всю жизнь работать по указке сверху. А где свобода выбора, собственная инициатива, личный творческий поиск? Много мне дал Чёрмоз, Уральский университет. Неужели ты изменишь своим убеждениям? – спрашивал я себя.

А в это время тяжело заболела Валя, у неё началась Базедова болезнь (щитовидка). Вердикт врачей неумолим: сменить климат, уехать, так как в Красноярском крае не хватает йода. Этим я и воспользовался – предъявил справку врачей. Скандал разразился огромный. Партийное начальство района было категорически против отъезда: «Ты нужен здесь! Хорошими работниками мы не разбрасываемся! Нет, категорически нет!». Но я был непреклонен.

Продолжение следует

Добавить комментарий

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные и авторизованные пользователи. Комментарий появится после проверки администратором сайта.

10