День заграничника

УЧИСЬ, СТУДЕНТ

– Родился я в такой год, видимо, что мне постоянно не везёт в отношениях с государством. В армию призвали уже через год после начала учёбы в вузе, сразу после летней сессии, в июле 1987 года, а до этого студентам давали отсрочку. Пришлось по возвращении сдавать такую уйму экзаменов и зачётов, чтобы догнать своих сверстников, что легче было вообще покинуть вуз. Не повезло и со сроком службы. Призывали нас на два года, а через полгода после нашего призыва вышел закон о полуторагодовом сроке службы в сухопутных войсках. Так что на дембель «деды» уходили вместе со счастливыми «черпаками» (так называли тех, кто отслужил полтора года). Примерно в это же время снова вышел закон об отсрочке призыва для студентов.

МЕХАНИК-ФИЛОСОФ

– Так меня прозвал один прапорщик во время службы. Дело в том, что я был студентом-филологом, а прапорщик не очень-то разбирался в этих тонкостях, поэтому филолог ты или философ – для него разницы не было. Тут другое удивительно: как у нас студенты-филологи могут попасть в механики? Это же небо и земля! Хотя, возможно, я не прав: были у меня на то время корочки тракториста-машиниста, полученные в школе, и в военкомате о них знали. Тогда я решил положиться на судьбу и идти до конца по этой «механицкой» части. В учебке в г. Чебаркуле была возможность устроиться в оркестр, остаться в качестве сержанта или писарем при штабе, но я гордо отверг все эти выгодные предложения и остался рядовым механиком-водителем боевой машины пехоты. Осенью нам торжественно выдали удостоверения, и мы уселись на вещмешки – дожидаться отправки в войска.

«ТРАВКА ЗЕНЕЛЕЕТ»

– В учебке гоняли нас, конечно, нещадно и, естественно, не по специальности. В основном мы жили на плацу. Страх того, что даже по окончанию учёбы я не смогу отремонтировать машину в случае поломки, преследовал меня все два года. Именно поэтому в учебке я отказался от Афганистана, куда замполиты предлагали нам написать заявление. Дело шло к концу войны, и брали в Афган уже только добровольно. Сейчас не помню, поехал ли туда кто-то из нашей роты. Так я и попал в ГСВГ, как планировалось ещё в военкомате.

Улетали в Германию гражданским бортом в лютый уральский мороз и метель, а через четыре часа сидели на зелёной травке под тёплым дождиком – климат в Европе куда мягче нашего. Затем целая череда пересыльных пунктов в течение двух-трёх дней, на которых оставалась часть моих однополчан из учебки. В конце пути осталось от полутора сотен человек десять.

СТАРШИНА-ПАПКА, ШИНЕЛЬ-МАМКА

Наконец прибыли в г. Ваймар в расположение дивизии. Местный бывалый старшина, видя, как нас трясёт от холода и сырости на паллетах в каком-то складе, куда нас отправили спать, участливым голосом посоветовал: «Сынки, вы разуйтесь, разденьтесь, одежду под себя положите, а шинелькой укройтесь». Спятил он, думаем, что ли? Как раздеваться, если зуб на зуб не попадает! Тут бы наоборот – ещё что-нибудь надеть на себя, да нечего! «Вот дурачки, – будто читая наши мысли, отреагировал старшина, – да вы попробуйте».

Терять нам было нечего, и некоторые попробовали. И тут все легенды, рассказы, присказки и поговорки о солдатской шинели стазу стали мне близки и понятны: через полчаса те, кто поверил старшине, спали счастливым сном, как у мамки под боком, а те, кто пытался ещё что-нибудь на себя надеть, тряслись от холода до утра.

«СТРАШНАЯ ЖИЗНЬ» ПО УСТАВУ

– В дивизии «деды», пытавшиеся чем-нибудь разжиться от нас, прибывших из Союза, узнав, куда нас везут, сочувственно качали головами: «Да, не повезло вам, ребята. В уставной полк едете – все два года по уставу будете жить, пахать до самого дембеля».

До города Шлотхайма, где стоял наш отдельный полк прикрытия границы с ФРГ, добирались обычным поездом. Тут я наконец смог применить на практике свой немецкий, который изучал в школе, вежливо попросив у немца в «курящем вагоне» сигаретку для друзей. Запах их табака до сих пор помню: в СССР таких ароматов не было, да и сейчас нам продают какой-то эрзац.

Полк встретил нас «восторженными» возгласами старослужащих: «Слонов привезли!» Но в дивизии не наврали: «деды» в полку были не страшными, а отношения между ними и молодыми солдатами – «слонами» – строились на уважении. Изредка случались конфликты на национальной почве, так как большая часть служащих была из среднеазиатских республик и Кавказа, но по сравнению со случаями в Союзе, о которых мы узнали позже, это была безобидная толкотня в детской песочнице.

ВОСПИТАНИЕ ПО-БОЕВОМУ

– Заграница и есть заграница, хоть и в нашей армии. Первое, что удивило, по команде «Рота, подъём!» никто не вскакивал и не нёсся сломя голову. Культурненько вставали, умывались, одевались, заправляли постель и свободной толпой шли на завтрак. Лишь два раза в году в ходе весенней и осенней проверок всё делалось быстро, почти как в учебке, а полк стоял на ушах: стрельбы, учения, марш-броски. Остальное время – тоска зелёная. После завтрака (столовая почти как на гражданке) механики отправлялись в парк смахивать пыль со своих машин, пехота – на какую-нибудь несложную работу. Увольнительные были запрещены, поэтому свободного времени было хоть отбавляй, и многие тратили его с пользой. Я, например, освоил там пару профессий, музицировал, читал, рисовал стенгазеты и оформлял альбомы, и даже вёл телепередачи на полковом ТВ. За полгода до дембеля я сел на учебную машину и всё время проводил на полигоне почти как свободный человек. Изредка «охранял» нас с оператором-наводчиком офицер, бывший афганец. Он крепко пил, но если мы пытались «косячить», воспитывал резиновым шлангом. Очень, надо сказать, доходчиво.

РОДИНА ЯСНОГЛАЗАЯ

– Из всей службы очень хорошо запомнилась только невыносимая ностальгия по родине. Хороша страна Германия, но Россия лучше всех, хотя за всё время службы только один немец показал свою неприязнь к советским солдатам, да и тот, как оказалось, был просто душевнобольным. Немцы общительны, но ненавязчивы. Очень трудолюбивы: рабочий день в колхозе «Neuer Weg» рядом с полком начинался в 6 часов, и к 16-17 часам в городах и деревнях уже начиналась «самоизоляция». Немцы никуда не ходят, не шатаются праздно по улицам, как это бывает у нас. Немцы практичны. Поражало, что при изобилии различной дефицитной в СССР одежды они все были одеты более чем скромно.

В Германии я неожиданно сделал для себя открытие: если бы там не строили дороги, немцы утонули бы в грязи, ведь у них не бывает зимы. И ещё: можете смеяться, но грязь у нас не в пример лучше немецкой – не так пристаёт!

В эпоху Интернета я, конечно, заглядываю на форумы своих однополчан. После объединения ГДР и ФРГ наш Берлинский, гвардейский, краснознамённый ордена Суворова III степени полк вывезли в Оренбуржье и затем расформировали. При выводе отличился новый комполка – сбежал на Запад. При этом солдат, который должен был вывезти его за границу с образцами новейшего оружия, наотрез отказался предавать свою Родину, пусть и фактически сдавшую своих сыновей бывшему врагу. Почему? Потому что она у нас одна – наша Родина.